Продолжение. Предыдущую публикацию можно прочесть ЗДЕСЬ
В конце мая 1449 года истекал срок англо-французского перемирия, который продлялся дважды и в общей сложности продлился пять лет. Весь этот мирный период Карл VII использовал с максимальной выгодой для своей державы. Главным достижением минувшей пятилетки стало создание регулярной французской королевской армии.
Начало её формирования положил так называемый «Большой ордонанс», изданный в марте 1445 года. Он установил, что отныне на постоянной основе и с получением постоянного жалования на королевской службе будут находиться 15 рот. Каждая такая «Ордонансовая рота» состояла из сотни тактических единиц, именуемых «копьями». Согласно ордонансам 1445 и 1446 гг., в состав «копья» входили шесть человек: латник, его оруженосец (паж), два конных лучника, кутилье – профессиональный универсальный воин, умеющий сражаться верхом и в пешем строю, а также вооружённый слуга.
Итого, одна «ордонансовая рота» Карла VII, состоявшая из ста полноценных «копий», насчитывала 600 человек. Соответственно, 15 «ордонансовых рот» – это 9000 человек, в том числе 6000 профессиональных бойцов. Отныне королевские войска размещались специальными приказами монарха в городах Франции, а их содержание возлагалось на местные власти. Таким образом, королевская казна сразу же избавлялась от одной из самых обременительных статей расхода.
В дальнейшем количество «ордонансовых» рот было увеличено до 18, соответственно численность французского войска возросла до 10 800 человек. Возглавляли эти роты 18 капитанов, отобранных из числа лучших военачальников среднего звена, отличившихся во время предыдущих кампаний 1428-1444 гг. Жан Фавье – известный и авторитетный французский историк-медиевист, архивариус, доктор наук и признанный специалист по эпохе Столетней войны подробно объясняет принцип обновленного кадрового комплектования французской армии:
«"Копье" – это латник (homme d'armes), в двух случаях из трех дворянин, и к нему почти всегда относились как к дворянину, но редко рыцарь. Это также паж – будущий латник – или слуга. Наконец, это два конных лучника с одним слугой на двоих и один кутилье (coutillier). Итого шесть человек, из которых три всадника, то есть автономная тактическая группа, способная к маневру и ответному удару исключительно благодаря тому, что бойцы и их вооружение взаимно дополняли друг друга.
Таким образом, король, заботясь о численности профессиональных бойцов и периодически контролируя их при помощи смотров, сократил массу нестроевых, слуг, "мелкой сошки", которую в большей или меньшей степени допускали в прежние компании, всех, кто лучше умел есть и грабить, чем сражаться или эффективно служить бойцам. Слишком многочисленным слугам, склонным слишком часто менять господ, склочникам по призванию и денщикам из лености, больше не доверяли. Сила "копья" определялась не численностью ртов, а численностью вооруженных рук: нужны были хорошие и профессиональные воины – некоторые служили лет двадцать-тридцать – и опытные лучники, которым бы служил смелый и сильный пеший кутилье»[1].
В 1448 году Карл VII издал Малый ордонанс, предписывающий в случае мобилизации каждому поселению, имевшему 50 дворов, предоставить в распоряжение короля полностью экипированного и хорошо обученного лучника (арбалетчика) – «франк-арчера». Всего со всех земель Французского королевства в случае необходимости возможно было одномоментно призвать до 8000 стрелков. По аналогии с английскими лучниками, «франк-арчеры» обязаны были систематически практиковаться в стрельбе, совершенствуя свои навыки. Стрелки освобождались от феодальной повинности своему господину и платили меньше налогов.
Возглавлял королевское войско по-прежнему верховный главнокомандующий – коннетабль. Эту должность, начиная с 1425 года и вплоть до своей смерти, занимал Артур де Ришмон – будущий граф де Монфор-л’Амори, который в 1457 году станет герцогом Бретани под именем Артур III. Заместителями коннетабля были маршалы. Прежние функции их не изменились. Они по-прежнему отвечали за обустройство полевых лагерей, командовали отдельными крупными отрядами или частью королевской армии на марше, чаще всего авангардом. Должность маршалов Карл VII пожаловал своим давним испытанным и проверенным приверженцам – барону Андре де Лавалю-Монморанси (иначе – де Монфор-Лаваль) и Филиппу де Кулану (Кюлану). Оба маршала также ранее получили от монарха должности адмиралов Франции.
Реформа затронула и пехоту. Из разношёрстных отрядов наёмников, ополченцев, добровольцев, городской милиции, личной вооруженной прислуги феодалов, городских гарнизонов были сформированы 30 рот общей численностью в 16 000 человек. На постоянной основе службу, в подавляющем большинстве своём гарнизонную, несли около 4000 пехотинцев. Все остальные, выражаясь современной военной терминологией, находились в запасе и могли в любое время случае необходимости быть мобилизованы на действующую службу.
Большой находкой для Карла VII стало привлечение на свою службу братьев Гаспара и Жана Бюро. Эти универсальные мастера артиллерийского дела в течение нескольких лет наладили в нескольких французских городах мануфактурную отливку орудий самых разных калибров. Братья Бюро не гнушались сотрудничеством с алхимиками, благодаря чему получили новую – более совершенную и эффективную формулу пороха. Гаспар Бюро много внимания уделял процессу обучения артиллеристов и орудийной прислуги, которые были окончательно выделены в отдельные от пехотинцев и обозников отряды.
Братья Бюро позаимствовали у генуэзцев специальную пушечную тележку, изобретенную инженером Луи Жирибо, которая представляла собой первый орудийный лафет. Благодаря этой тележке прежде громоздкие, неповоротливые и крайне неудобные в эксплуатации бомбарды, кулеврины и серпантины, стали более маневренными, поступив на вооружение полевой артиллерии. Король назначил Жана Бюро грандмастером (главным начальником) всей своей артиллерии.
Как верно заметил один из военных историков, если в начале Столетней войны первые несовершенные по форме, баллистике и разрушительной силе пушки были, скорее средством устрашения врага, то к концу векового противостояния французские орудия стали эффективным средством дистанционного уничтожения английской тяжёлой кавалерии и пехоты. Первоначально парк полевой французской артиллерии насчитывал 25 орудий.
Таким образом, к моменту возобновления боевых действий в распоряжении французского монарха имелась, пожалуй, самая передовая на тот момент в Европе артиллерия, состоявшая из мощных крепостных, осадных и полевых орудий, которые обслуживались профессиональными пушкарскими командами. Орудия, порох, ядра и все необходимое для артиллерии выпускалось в требуемых количествах на мануфактурах под надзором королевских чиновников. Король отныне более не зависел в этом вопросе от политики городских властей.
На содержание королевской армии был введён новый специальный налог. Население Франции, измученное постоянными всевозможными тяготами и лишениями Столетней войны, отнеслось к новой подати с пониманием и даже с одобрением. Французский народ в подавляющем большинстве своём стремился как можно скорее выдворить ненавистных англичан из пределов своей страны, а помочь в решении этого вопроса могла только обновленная профессиональная армия, требовавшая постоянных расходов и затрат.
Карл VII, как и его тёзка-дед – Карл V Мудрый, постоянно откладывал при первой же возможности сэкономленные средства на «чёрный день» (де-факто на военные нужды). В последние годы Столетней войны для полноценного содержания 15-тысячной армии и осадного артиллерийского парка сроком на 4-5 месяцев требовалось от 500 до 700 тысяч турских ливров. В ходе пятилетней передышки бережливый Карл VII и его финансисты накопили (по различным оценкам) около двух миллионов ливров, не считая казенных средств. Таким образом, законный король Франции, как никогда прежде – в военном и финансовом плане, был готов к возобновлению боевых действий.
Ну, а что же визави Карла VII – его племянник – английский государь Генрих VI Ланкастер предпринял за пятилетний срок перемирия для укрепления своих позиций на оккупированных французских землях, а также для повышения обороноспособности городов, крепостей и замков Нормандии и Гиени? Если отвечать лаконично – ничего. Многие биографы Генриха VI сходятся во мнении, что он на протяжении всего своего самостоятельного правления были лишь «безвольной и жалкой тенью своего великого отца». Война, как таковая вообще, и военные действия против Франции в частности, не интересовали английского правителя.
Джон Норвич – один из известных современных британских биографов «Шекспировских королей» так охарактеризовал влияние позиции Генриха VI и его внешней политики в период прекращения активных боевых действий: «Перемирие, заключенное в 1444 году, длилось, с пролонгациями, пять лет, ровно столько, сколько и требовалось Франции для восстановления сил. Предыдущие четверть века она была практически парализована душевнобольным монархом, в то время как Англию воодушевляли победы, одерживаемые величайшим королем-полководцем, когда-либо восседавшим на ее троне. Теперь же возникла прямо противоположная ситуация. Генрих VI в Англии оказался обыкновенным набожным размазней и придурком – пока еще не клиническим сумасшедшим, которым он вскоре все-таки станет, – тогда как в Карле VII Французском проснулись чувства долга и ответственности, о наличии которых он в юности даже и не догадывался»[2].
В прямом смысле с младенческого возраста Генрих VI целиком и полностью зависел от своих дядьев, которые были ему не наставниками и воспитателями, а регентами и опекунами, действовавшими исключительно в собственных интересах. Король английский вырос болезненным юношей с нестабильной и неустойчивой нервной системой. Неудивительно, что вопросы религии, богословия и философии интересовали его куда больше, чем политика, управление государством и война.
В мае 1445 года 23-летний Генрих VI сочетался браком с 15-летней французской принцессой Маргаритой Анжуйской (племянницей Карла VII), сделав её королевой Англии. Наиболее дальновидные придворные отговаривали молодого Ланкастера от этой затеи, сулившей английской короне в будущем многочисленные проблемы и неприятности. Однако Генрих VI, плененный красотой и очарованием заморской принцессы, проявил невиданные прежде настойчивость и упорство.
Некоторые приближенные юного монарха видели в этом браке единственную возможность заключить с Францией выгодный мирный договор, однако, английская общественность в большинстве своём была против этой женитьбы. Карл VII разрешил своей племяннице выйти замуж за Генриха VI при условии, что английский король в качестве приданого окончательно откажется от территориальных притязаний на графства Мэн и Анжу.
От английского Парламента скрыли условия брачного договора. Когда же все подробности вскрылись, король Англии нарушил данное слово, отказавшись возвращать французскому правителю указанные в документе территории. Подобный поступок сильно уронил авторитет и престиж правящей английской династии в глазах европейских монархов.
Несмотря на то, что племянничек «кинул» дядю с приданым, женитьба на французской красавице не принесла ожидаемого семейного счастья Генриху VI. Маргарита оказалась девушкой властной, умной, практичной до прагматизма, волевой, независимой и целеустремленной. Через несколько лет совместной жизни она полностью подчинила своей воле слабохарактерного короля, чьё заметно пошатнувшееся психическое здоровье и неадекватное душевное состояние вызывали всё больше тревог и опасений.
К несчастью для Генриха VI, к моменту возобновления войны против Франции рядом с ним не оказалось достойных советников и сподвижников – волевых, настойчивых, харизматичных, авторитетных, дальновидных, с твёрдым характером, железной волей и сметливым умом, опытных в военных делах, вопросах стратегии и внешней политики.
Бывший английский регент – Хамфри Ланкастер, герцог Глостер, умер 23 февраля 1447 года, находясь в заточении, будучи обвиненным в государственной измене. Ходили слухи, что дядя Генриха VI был отравлен. Не прошло и двух месяцев с момента смерти герцога Глостера, как 11 апреля того же года скончался английский кардинал и бывший Лорд-канцлер Генри Бофор, возложивший на голову Генриха VI французскую корону.
Наиболее опытными старшими военачальниками считались герцоги Эдмунд Бофорт и Уильям де Ла Поль. Однако сколько-нибудь громких и успешных побед они за прошедшее десятилетие не добивались. Уильям де Ла Поль, герцог Саффолк и вовсе во время скоротечной и успешной кампании Жанны д’Арк в долине Луары в июне 1430 года действовал настолько нерешительно и пассивно, что оказался в плену.
Да, оставался ещё Джон Толбот (Тальбот), возведенный за свои боевые заслуги в графское достоинство, и прозванный за свои ратные доблести «Английским Ахиллом». Но пока длилось перемирие, король отправил его в неспокойную Ирландию. Но будь даже у английской короны несколько таких «Ахиллов», это ровным счётом ничего бы не изменило.
За пять лет передышки, во время которой Карл VII реформировал свою армию и усилено вооружался, в Нормандию (не считая текущей ротации гарнизонных частей) не было дополнительно отправлено ни одной сотни латников или лучников. Артиллерия не усиливалась, замки и крепости не укреплялись, а имевшихся в наличии воинов едва-едва хватало, чтобы поддерживать на минимальном уровне гарнизонную службу в крупных и стратегически важных городах.
Английская сторона во многом сама спровоцировала возобновление активных боевых действий. 24 марта 1449 года капитан Франсуа де Сюрьенн, по прозвищу Арагонец, состоящий на службе английской короне захватил город Фужер, расположенный Бретани. Примечательно, что несколькими неделями ранее Генрих VI обратился к французскому королю с предложением провести конференцию 15 мая в нормандском городке Пон-де-л’Арш, чтобы урегулировать все имеющиеся разногласия.
Карл VII выразил согласие на встречу со своим царственным племянником при условии, что англичане покинут Фужер. Однако Эдмунд Бофорт, герцог Сомерсет, командовавший войсками в Нормандии, отказался освободить захваченный бретонский город. В ответ войска французского правителя в ночь на 16 мая 1449 года внезапным нападением быстро, легко и почти бескровно захватили Пон-де-л’Арш – место, где наивный король Англии, практически не контролирующий своих военачальников, намеревался вести переговоры о мире.
В последующие дни французские отряды овладели ещё тремя городами в различных областях Франции: в графстве Бовези был взят Жерберуа, в Гиени – Коньяк, а в Нормандии – Конш. 17 июня Карл VII заключил союз с правителем Бретани – герцогом Франсуа (Франциска) I. Союзники договорились, что если через шесть недель англичане не вернут Фужер, то они сообща выступят против общего врага.
Герцог Сомерсет проявил завидное упрямство, удерживая не имевший важного стратегического и политического значения бретонский город в условиях дефицита профессиональных воинов и систематического отсутствия резервов. 20 июля войска Карла VII начали наступление в Верхней Нормандии. 31 июля свои войска против англичан двинул и герцог Франсуа I.
Французский король, позабыв досадные события «Прагерии», доверил командование над силами, действовавшими в Нормандии, опытным и проверенным профессионалам – графу Жану де Дюнуа и герцогу Жану II Алансонскому. Выбор короля полностью себя оправдал. За пять недель стремительно развивавшейся кампании французские войска выбили англичан из десятка нормандских городов, в числе которых были хорошо укрепленные и стратегически важные твердыни – Понт-Одемер, Лизьё и Берне.
В сентябре французские войска освободили Нёшатель-ан-Бре, Гурне, Алансон и Карантен. 4 октября капитулировал английский гарнизон в Аржантане, а спустя семь дней отряд герцога Алансонского вступил в Гавр – крупнейший порт Верхней Нормандии. 9 октября главные французские силы во главе с самим Карлом VII подступили к стенам Руана, за которыми заперся гарнизон, который возглавляли герцог Сомерсет и граф Шрусбери.
Если в своё время Генриху V потребовалось пять с половиной месяцев, чтобы принудить защитников Руана к капитуляции, то Карлу VII и его маршалам потребовалось 33 дня на то, чтобы освободить главный город Нормандии от присутствия противника. Эдмунд Бофорт и Джон Толбот не стали затворяться в глухую осаду, понимая всю её бессмысленность и бесперспективность. Английские военачальники выторговали себе и своим воинам возможность беспрепятственно удалиться в город Кан, взамен отдав без боя Руан и ещё несколько нормандских городов – Кодебек, Танкарвиль, Онфлёр и Монтивилье.
10 ноября 1449 года французский монарх торжественно вступил в освобожденную столицу Нормандии. Хронисты оставили подробное описание триумфальной процессии, проследовавшей через весь Руан к главному городскому собору. Впереди шли в дорогих церковных облачениях, распевая гимны, представители духовенства. Далее проследовали отряды элитных латников и королевских лучников, за ними двигались в парадных одеяниях трубачи и герольды.
Следом за герольдами королевские пажи вели под уздцы великолепного коня чистокровной белой масти. На седле его, украшенном дорогим сукном с нашитыми поверх позолоченными лилиями, был закреплён драгоценный резной ларец искусной работы, инкрустированный россыпями драгоценных камней. В ларце этом находилась большая королевская печать – обязательный атрибут монаршей власти законного французского государя.
Вот в сопровождении богато одетой свиты и суровых телохранителей в позолоченных латах показался и сам Карл VII. Он восседал на белоснежном коне в парадных королевских одеяниях, украшенных золотым шитьём. Его синяя мантия, подбитая мехом горностая, гордо развевалась на ветру, демонстрируя собравшимся плавное волнистое движение позолоченных королевских лилий. На голове государя красовался шаперон с отворотами алого атласа, обшитыми золотым и шелковым шнуром, отороченный густым мехом седого бобра.
Рядом с монархом находился Гильом (Гийом) Жувенель дез Юрсен – новый архиепископ Реймса, известный церковный деятель, дипломат, историк и хронист, оставивший ценные свидетельства о Жанне д’Арк, а также в последствие принимавший активное участие в её реабилитации. В непосредственной близости от монарха был и главный королевский казначей – Жак Кёр.
Королевский стяг с тремя золотыми лилиями на лазоревом поле держал известный рыцарь Жан Авар. Четыре конных пажа в парадном облачении везли личное оружие короля – копье, дротик, секиру и арбалет. Большой королевский меч нёс капитан Жан Потон де Сентрай. За Карлом VII и его свитой следовали маршалы и капитаны, в числе которых самой заметной и колоритной фигурой был граф де Дюнуа.
Позади королевского штандарта с полотнищем из малинового атласа, с вышитым на нём изображением святого Михаила, маршировали лучшие воинские контингенты Карла VII –девятьсот конных латников, шесть сотен лучников, копейщики и пехотинцы, вооруженные алебардами. Для полной картины демонстрации всей мощи своей армии королю не доставало артиллерии, но государь не захотел грохотом пушечных повозок и устрашающим видом бомбард пугать жителей Руана.
В главном городском соборе Карла VII смиренно приветствовали архиепископ Руанский в митре, а также епископы Эврё, Лизьё и Кутанса. Перед порталом, на возвышении, две девушки преподнесли королю оленёнка необыкновенной белой масти. Как утверждали очевидцы, юный олень встал перед правителем Франции на колени. Тут же хоры запели «Те Deum».
По такому торжественному случаю – масштабной и почти бескровной победы Карл VII даровал горожанам и жителям окрестных поселений полное прощение за недавнее сотрудничество с английскими властями. Новым бальи (королевским градоначальником) Руана был назначен Гийом Кузино, бывший полномочный представитель Карла VII и его порученец по различным важным делам. Комендантом города стал капитан Пьер де Брезе.
Что касается войска Франсуа I, то его отрядам в ходе осенней кампании 1449 года удалось отвоевать Фужер, а также отбить у англичан три нормандских города – Сен-Ло, Кутанс и Гранвиль. Посчитав свою главную задачу решённой, а недавнее оскорбление, нанесенное герцогом Сомерсетом, отомщённым, бретонские войска с чувством исполненного долга разошлись по зимним квартирам.
[1] - Фавье Ж. Столетняя война / Пер. с франц. М. Ю. Некрасова. – СПб.: Евразия, 2009. С. 574-575.
[2] - Норвич Дж. История Англии и шекспировские короли / Пер. с англ. И. В. Лобанова. – М.: Астрель, 2012. С. 281.
Полностью прочесть цикл «Последние битвы Столетней войны» можно ЗДЕСЬ:
Часть 1-я. Призрачные успехи английской короны.
Часть 2-я. Перелом окончательный и бесповоротный.
Часть 3-я. Триумфальное возрождение королевских лилий.
Часть 4-я. Английский леопард смертельно ранен.
Часть 5-я. Леопард повержен окончательно.
Все изображения, использованные в данной публикации, взяты из открытых источников яндекс картинки https://yandex.ru/images/ и принадлежат их авторам. Все ссылки, выделенные синим курсивом, кликабельны.
Всем, кто полностью прочитал публикацию, большое спасибо! Отдельная благодарность всем, кто оценил материал, изложенный автором! Если Вы хотите высказать свою точку зрения, дополнить или опровергнуть представленную информацию, воспользуйтесь комментариями. Автор также выражает искреннюю признательность всем, кто своими дополнениями, комментариями, информативными сообщениями, конструктивными уточнениями, замечаниями и поправками способствует улучшению качества и исторической достоверности публикаций.
Если Вам понравилась публикация, и Вы интересуетесь данной тематикой, а также увлекаетесь всем, что связано с военной историей, то подписывайтесь на мой канал! Всем удачи, здоровья и отличного настроения!
ДЛЯ ПРОСМОТРА ПЕРЕЧНЯ ВСЕХ ПУБЛИКАЦИЙ КАНАЛА И БЫСТРОГО ПОИСКА ИНТЕРЕСУЮЩЕЙ ВАС ИНФОРМАЦИИ УДОБНЕЕ ВСЕГО ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ ПУТЕВОДИТЕЛЕМ-НАВИГАТОРОМ (ПРОСТО НАЖМИТЕ НА ЭТУ ССЫЛКУ)
Франшиза брачного агентства Елены Толкачевой Реальные отзывы пострадавших: не ведитесь на развод!
Осторожно: Франшиза «Техникум» — как маркетинговые трюки оборачиваются разорением
Осторожно! Франшиза «Супра»: как ресторанный бизнес становится ловушкой для неопытных инвесторов
Франшиза ASGROUP: Путь в никуда. Поддельная репутация и накрученные рейтинги
Осторожно! Франшиза «Супра»: как ресторанный бизнес становится ловушкой для неопытных инвесторов
Осторожно: Франшиза «Техникум» — как маркетинговые трюки оборачиваются разорением
Осторожно! Франшиза «Горыныч»: как обещания высокого дохода оборачиваются разрушением бизнеса
Франшиза Boxberry: Обман и развод на деньги
Франшиза Ассоциации патронажных работников: Обман на деньги и пустые обещания
Франшиза teaRa: развод на деньги с фальшивыми обещаниями и завышенными ожиданиями