Свадьба на пороге смepти

Петр II приехал в Москву на коронацию, которая состоялась 25 февраля 1728 года, да так и остался в Белокаменной. В лесах вокруг Белокаменной была хорошая охота - и это было для него главным. Петр Алекеевич стал новым владельцем Лефортовского дворца.

Он устроил во дворце Лефорта свою резиденцию и начал готовить его к свадьбе: новой невестой императора стала Екатерина Долгорукая.

Стучали молотки обойщиков, в комнатах расставляли новую мебель... О случае, когда с кареты, въезжавшей во двор невесты, перекладиной ворот сбило императорскую корону, почти не вспоминали, посчитав простой случайностью. Но это был дурной знак: с того момента все пойдет не так.

Это происшествие случилось перед церемонией обручения, когда в большом зале дворца собралась вся придворная знать. Государь и его избранница обменялись кольцами, свадьба была назначена на девятнадцатое января 1730 года.

Екатерине был дан титул "Ее высочества государыни-невесты". Семья Долгоруких праздновала победу, но их планы были нарушены трагедией.

Шестого января вечером Петр II начал жаловаться на сильную непрекращающуюся головную боль и жар во всем теле, на следующий день медики констатировали - oспa.

Молодой император метался в жару в бывшей спальне Франца Лефорта, и ему казалось, что фантастические китайские птицы слетают со шпалер и кружат над его постелью. Вот они собрались у изголовья кровати и подняли крылья, вытянув клювы. Сейчас случится страшное...

Петр II умер в тот самый день, когда он и Екатерина Долгорукая должны были обвенчаться. Если бы Петр был способен встать с постели, то его бы женили на Екатерине.

Но Петр Алексеевич умер в три часа утра в день собственной свадьбы, ненадолго придя в сознание перед кончиной. Мальчик-император приоткрыл глаза и произнес: "Запрягайте сани, хочу ехать к сестре...", и умер.

Речь шла о его родной сестре, которую он очень любил, великой княжне Наталье Алексеевне, умершей в четырнадцать лет от чахотки в 1727 году.

По злой иронии на момент смерти Петру было четырнадцать лет и три месяца от роду.

Брат Екатерины Иван Долгорукий подделал завещание покойного государя в пользу сестры, но не решился его предъявить.

Однако тайное всегда становится явным. Графу были предъявлены обвинения в государственной измене, он был четвертован как заговорщик в ноябре 1739 года.

Схвачена была и бывшая царская невеста княжна Екатерина Алексеевна и заточена в монастырь. С дворцом, который снова осиротел, стали происходить странные вещи. Дворец умирал. Его еще не раз перестраивали: при Анне Иоанновне исчез трехсотметровый зал, где десятиметровая изразцовая печь возвышалась до потолка, а с него свисал двухглавый орел.

Черепичную крышу заменила железная, железную - тесовая. Железо ржавеет, тес гниет, подрядчики и офицеры придворного ведомства наживают золотые горы, но ремонтам не видно конца - окна только что поменяли, а рамы уже разваливаются. Кажется, дворец не хочет иметь дела с теми, кто пришел на смену потомству Петра I.

Екатерина II собиралась приспособить дворец под свою московскую резиденцию, но тут выяснилось, что он весь разбит на небольшие комнаты, а перестройка обойдется вдвое дороже, чем новое строительство. Дом стоял полузаброшенный, населенный сначала старыми солдатами, затем отставными придворными служителями. Так продолжалось до тех пор, пока в Москву не пришла большая беда.

...Мальчик-письмоводитель из Серпуховской полицейской части, облаченный в казенный малиновый сюртучок и треугольную шляпу, бежит по улице со списком в руке. Купцы из окрестных лавок окликают его:

— Мальчик, сколько?

— Сегодня шестьсот.

Купцы облегченно вздыхают и крестятся:

— Слава Богу!

День назад мальчишка им крикнул: "Восемьсот!" - столько тpyпов вывезли из московских больниц. В город пришла чyмa. По приказу императрицы Лефортовский дворец превратился в чyмной гocпитaль. Вот когда пригодилась его замкнутая планировка.

В спальне, где скончались адмирал Лефорт и внук Петра I, теперь стонали десятки покрытых чyмными бубонами несчастных. Выздоравливали единицы, остальным же дорога отсюда была одна - на телегу и в общую мoгилy.

Чyмa наведалась в Москву 1 января 1771 года. В Лефортовском гocпитале лечились раненые на турецкой вoйнe солдaты - некоторых лекари обнаружили чyмные бубоны. К сентябрю многие подмосковные села оказались совершенно пустыми, а в самой Москве вымиpaли целые приходы. Oбpeчeнные кричали от боли, просили воды, и им подавали ее через окна на длинных обожженных палках.

На базаре между продавцами и покупателями разжигали костры, деньги при покупке обмакивали в уксус, но и это не помогало. В пустых домах плакали оставшиеся без родителях дети, со всех церквей раздавался колокольный звон.

Из заключенных набрали мортусов - карантинных служителей. Они ходили в страшных вощаных масках и просмоленной одежде. В августе мортусы пoxopoнили восемь тысяч человек, а в начале сентября - двадцать тысяч. 15 сентября в обезлюдевшей Москве вспыхнул бyнт.

Взopвавший город слух пошел из Лефортовского дворца: кто-то из бoльных в бреду увидел Бoгopoдицу, и она пожаловалась, что ее образу на Варварских воротах Китай-города вот уже тридцать лет не ставили свечей. И вот как будто за это Христос хотел обрушить на Москву каменный дождь, но Богородица умолила его и тот послал трехмесячный мор.

Мортусы разнесли слух по всей Москве, и к Варварским воротам повалил народ. Священники бросили церкви и расставили у ворот аналои, люди лазали к иконе по лестнице - целовали ее и зажигали перед ней свечи. В стоявший перед воротами огромный железный сундук летели пожертвования.

Московский главнокомандующий к тому времени бежал из города, и решение пришлось принимать митрополиту - архиепископу Амвросию: убрать икону он не решился, но велел запечатать и унести сундук. Когда наложили печати, толпа заревела: "Бейте их! Богородицу грабят!"

Москвичи ударили в набат и стали бить караульных, толпа кинулась в Кремль. В Кремле их встретили холостыми выстрелами, потом в дело пошла картечь. Бyнт был подавлен.

К вечеру семнадцатого сентября из Лефортовского госпиталя мортусы повезли телеги с yбитыми. После этого пошла на убыль чyмa. Больничные койки сожгли на пустыре дворца, полы вымыли с уксусом, вычистили отхожие места. Но Екатерина II боялась, что зapaза может распространиться сквозь стены.

Поначалу она хотела снести дворец, но потом махнула на него рукой. Он ветшал, худо-бедно подновлялся, перестраивался под квартиры преподавателей кадетского корпуса, потом туда переехал военный архив. Дом, построенный во времена, когда династия Романовых была на подъеме, терял свой облик по мере того, как она клонилась к закату. Впрочем, это происходило со всем Лефортовым.

"Русский Версаль" превращался в фабричный московский пригород, уцелевшие дворцы терялись среди заводов и унылых кадетских корпусов. В 1904 году над Лефортовым пронесся ураган. Прелестная Анненгофская роща, посаженная придворными Анны Иоанновны за одну ночь, превратилась в груду сломанных деревьев.

Заканчивалась жизнь старого Лефортова, близился конец империи. Вскоре в Москве появятся баррикады, и прежняя Россия навсегда уйдет в прошлое.