«Он дал нам осмотреться в этом темном царстве» 200 лет со дня рождения русского драматурга Александра Николаевича Островского (1823-1886)

«Русского Мольера» и «русского Шекспира» Александра Островского можно назвать первым и самым популярным среди всех российских драматургов — его пьесы до сих пор ставят в театрах, успешно перекладывают на язык кинематографа. А ведь еще в начале ХХ века литературный критик Ю. И. Айхенвальд поставил на сочинениях Островского жирный крест: «Все это поверхностно и специфично, и многое из этого уже ушло и уходит из жизни, даже и пресловутое самодурство, а с ним уходит и Островский. Он теряет смысл. Его пьесы обречены - совсем скоро их уже не будут ставить». Прогноз оказался неверным, одновременно и к счастью и к сожалению: пьесы прекрасны, но самодурство не изжито, просто перешло на другой уровень.

Луначарский назвал Островского «отцом русского театра»: сорок семь пьес написал драматург, и каждая из них доступна и понятна и читателю и зрителю, поскольку на сцену вышли не герои-рыцари, не царственные особы, а простые люди со своими нуждами, стремлениями и чаяниями.

Островскому было всего двадцать шесть, когда из-под его пера вышла зрелая классическая комедия «Свои люди — сочтемся». Поэт Николай Берг записал: «Вся интеллигенция Москвы заговорила об этой пьесе как о чем-то чрезвычайном. Сразу явилось мужественное произведение, совершилось нечто вроде чуда!».

Популярность стремительно росла: малотиражный журнал «Москвитянин», напечатавший пьесу «Свои люди – сочтёмся», увеличил число читателей вдвое; за неполные 20 лет пьесы Островского ставили 766 раз – и это только на казенных, государственных подмостках. Театры получали огромный доход, в отличие от самого драматурга, у которого была совершенно атрофирована коммерческая жилка:

Свое первое постановочное произведение - пьесу «Не в свои сани — не садись», он и вовсе подарил труппе «Малого театра».

К тому же, зная крайнюю мягкотелость автора, издатели часто не считали нужным платить драматургу полагающиеся ему деньги, даже не информируя о постоянно допечатываемых тиражах – спрос на книги был большой и постоянный. Да и пьесы часто ставили, не получив «добро» от их создателя, полностью игнорируя его права.

Что поделаешь? Зато любовь читателей и зрителей была безграничной; Островского обожали и актеры, с которыми он частенько репетировал свои пьесы, помогая понять авторский замысел и характер персонажа.

Здесь нет ни грамма похвальбы или излишнего самолюбования – это чистая правда.

«Глубокое понимание русской жизни и великое умение изображать резко и живо самые существенные ее стороны» не было единственной стороной таланта великого драматурга. Когда Малый театр закрыли для проведения капитального ремонта, труппа его присоединилась к исполнителям Большого театра: артисты оперы, балета и драмы нуждались в пьесе, в которой они смогли бы участвовать все вместе. И родилась сказка «Снегурочка»!

Константин Сергеевич Станиславский отозвался о новаторстве Островского с восторгом:

✍