Бумажный космонавт

От Лукиана до «Аэлиты»: писатели и поэты, отправившие своих героев в космос намного раньше, чем инженеры

Текст: Арсений Замостьянов

«Люблю фантастику в чертежах», - говорил академик Королёв, один из главных героев праздничного канона 12 апреля. В этот день мы всегда будем вспоминать и его, и Гагарина, но первыми взлетели над Землёй всё-таки фольклорные и литературные герои. Это началось задолго до индустриальных революций, а тем более - до первых ракетных испытаний.

Исток грез о перемещениях в космосе - в философских размышлениях «о природе вещей», в мифах, в религиозных мистериях и мистических проповедях. Способность витать над миром считали божественным даром. Людей, которые пытались слишком высоко взлететь, мифологическое сознание наказывало, как Икара. Между прочим, Луна манила и завораживала сильнее, чем Солнце. Ведь в благоприятную погоду на ней можно много чего увидеть даже без телескопа. Древнегреческий мыслитель Лукиан Самосатский в сочинениях «Заоблачный полёт» и «Истинное повествование» описал путешествия землян на Луну - и с помощью крыльев, и на ветру, во время бури.

Главный конструктор Сергей Королев: «А что, братцы, не слетать ли и мне?»

Герои Лукиана даже включаются в межпланетную войну и вообще ведут себя на удивление современно.

С тех пор этот сюжет время от времени соблазнял мудрецов. А они стали пристальнее глядеть в небо во времена, названные эпохой Возрождения. Итальянец Лудовико Ариосто (1474–1533) в поэме «Неистовый Роланд» в череде иронических и серьезных приключений поместил и сюжет о путешествии рыцаря Астольфа на Луну - в волшебной колеснице. Что же нашел на Луне рыцарь? Ум Роланда! На далекой планете, в склянках, хранится рассудок тех, кто потерял его на Земле. И только людской глупости на Луну нет хода.

На Земле, оказавшейся вдруг не плоскостью, а шаром, ренессансным поэтам стало тесно. Да и не только поэтам.

В начале XVII века английский епископ Френсис Годвин (1562–1633), ученик Джордано Бруно, создает роман «Человек на Луне, или Рассказ о путешествии туда». В нем отважный испанец Доминик Гонсалес отправился к Луне на «летательной машине», в которую были впряжены двадцать четыре лебедя. Весёлый епископ даже намекнул на состояние невесомости.

Младший современник изобретательного клирика Сирано де Бержерак (1619–1655) известен нам как герой романтической драмы Ростана. А реальный Сирано, кроме прочих подвигов, ещё и описал двенадцать сценариев межпланетных полётов - на Луну и даже на Солнце.

Учёные уверяют, что интуиция привела Сирано к инженерной правде ХХ века ближе, чем других мечтателей.

«Иной свет, или Государства и империи Луны» - так называлось его сочинение. Сирано приметил, что роса каждое утро появляется на траве, но исчезает от солнечного света. Значит, Солнце притягивает росу. Вот вам и

верный способ подняться над Землёй - один из многих, предложенных Сирано: «Я прежде всего привязал вокруг себя множество склянок, наполненных росой; солнечные лучи падали на них с такой силой, что тепло, притягивая их, подняло меня на воздух и унесло так высоко, что я оказался дальше самых высоких облаков. Но так как притяжение заставляло меня подниматься слишком быстро и вместо того, чтобы приближаться к луне, как я рассчитывал, я заметил, наоборот, что я от нее дальше, чем при отбытии, я стал постепенно разбивать склянки одну за другой, пока не почувствовал, что тяжесть моего тела превышает силу притяжения, и я опускаюсь на землю». Проект вполне продуманный, хотя и не без иронических поворотов. О другом способе можно рассказать стихами Ростана (в переводе Татьяны Щепкиной-Куперник):

Гагарина не обнимать, не кормить, не поить

А вот еще одно: устроить так полет.

Наполнить воздухом большой сундук из кедра,

А чтобы разредить порядком воздух тот,

Устроена должна там быть икосаэдра

Из стекол зажигательных…

А главное пророчество де Бержерака открылось, когда совет главных конструкторов во главе с Королёвым разработал первый космический пуск.

Первая реакция на полет Юрия Гагарина – в апрельских дневниках советских людей

«Знайте же, что ракеты были расположены в шесть рядов по шести ракет в каждом ряду и укреплены крючками, сдерживающими каждую полудюжину, и пламя, поглотив один ряд ракет, перебрасывалось на следующий ряд и затем еще на следующий, так что воспламеняющаяся селитра удаляла опасность в то самое время, как усиливала огонь». Иными словами, Сирано предложил компоновку многоступенчатой ракеты-носителя!

Дальше - больше. Несколько позже Вольтер описывает Микромегаса - великана с планеты Сириус, ростом, если перевести в современные земные единицы измерения, примерно в 32 километра.

В философской повести Вольтера герои облетают Сатурн, Юпитер, Марс, вселяя в просвещенного читателя веру в разумное постижение вселенной.

Ну а потом наступило время инженерно образованных литераторов. «Некоторые узколобые люди утверждают, будто человечество осуждено не выходить за пределы известного замкнутого

круга и никогда не будет в состоянии подняться с земли и ознакомиться с другими планетами. Это неправда! Я убежден, что мы побываем и на луне и на соседних планетах, и будем сообщаться с ними так же легко, как теперь сообщаются между собой Ливерпуль с Нью-Йорком. Мало того, мы даже перемахнем из нашей солнечной системы в другую, оттуда в третью и так далее. Словом, мы будем носиться по волнам бесконечности, по эфирному океану точно также, как до сих пор носились по водяному. Расстояние — понятие условное. Настанет время, когда это понятие сделается для нас непонятным, потому что никаких расстояний более существовать не будет», - говорил Мишель Ардан, герой романа Жюля Верна «С Земли на Луну прямым путем за 97 часов 20 минут». Но нечто похожее говорил и Константин Циолковский - по крайней мере, мог бы сказать. Даже по интонации, по эмоциональному напору два героя - вымышленный и исторический - похожи.

Неслучайно Верна в 20–30-е годы усиленно рекомендовали мальчишкам. И занимательно, и стратегически актуально. Как-никак, французский фантаст преклонялся перед силой человеческого разума. Учёные (в том числе и Циолковский) критиковали Верна, что он предложил нелепый, нерациональный способ преодоления земного тяготения: полет внутри пушечного снаряда, хотя и специально обустроенного. Но удивительных совпадений с будущей реальностью в его книгах больше, чем натяжек.

Даже для старта лунной экспедиции Верн выбирает местность Стоунз-Хилл во Флориде, не столь отдаленную от современного космодрома на мысе Канаверал.

Что читал Юрий Гагарин?

Впрочем, один заслуженный ветеран русско-турецких войн задолго до Верна неоднократно летал на Луну. Кроме того, он путешествовал и на пушечном ядре, но в тот раз не преодолел «пространство и простор». Мы привыкли верить ему на честное слово, потому что он - барон Мюнхгаузен. Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен - лицо историческое, он и впрямь служил в России. Писатели Распэ и Бюргер превратили его в литературного героя - и рассказы о невероятных приключениях хвастуна-выдумщика приобрели популярность что в Германии, что в Англии.

Читать статью полностью можно здесь.